Записки архивариуса
1925 год
Монахинь оставалось проживать на территории монастыря около 40 человек трудоспособных и 10 болящих, послушницы – занимали они жилой площади около 20%. К августу 1925 г. детей в Колонии числилось 152 человека (мальчики и девочки). В Волисполком руководителями колонии написана записка, что надо создать условия чтобы детей приучить к огородничеству, рукоделию. А детей «больше интересуют эти старые развалины-монахини».
На заседании Октябрьского Волисполкома (к которому относился пос. Старая Ладога) в мае 1925 г. было постановлено: «в недельный срок предложить монахиням освободить помещения и переехать в бывший Никольский монастырь, в помещения, занимаемые амбулаторией». Как писалось в одном из документов: «Дальнейшее нахождение в границах Успенского монастыря Староладожской детской колонии с уклоном социалистического марксистского материалистического воспитания и открытие для пользования храмов б. Успенского монастыря в настоящее время прихода трудно совместить, так как таковое соседство создает печальные недоразумения, особенно при наличии противоположного влияния монашествующих б. Успенского монастыря, проживающих в прежних его границах. ДЕВОЧКИ КОЛОНИИ ЧАСТО ПОСЕЩАЮТ МОНАХИНЬ, ПРИЧЕМ МОНАХИНИ НЕ ОТКАЗЫВАЮТ СЕБЕ В УДОВОЛЬСТВИИ В ЖЕЛАТЕЛЬНОМ НАПРАВЛЕНИИ БЕСЕДОВАТЬ. ( в документе большими буквами написано) Подобное совместное в границах б. монастыря нахождение двух общественных организаций с диаметрально противоположными уклонами, строем, бытом и проч. Особенно заметно когда другие организации устраивают торжественные процессии на воздухе, с одной стороны демонстрации детей с революционными песнями и революционными знаменами, с другой богослужения при открытых окнах с участием архиереев, шумным звоном, крестные ходы, особенно частые в монастыре и другие торжественные и похоронные шествия. В случае поднятия вопроса о закрытии зданий культа в границе Детской колонии б. Успенского монастыря возможно яркими протестующими и активными организаторами противодействия со стороны прихода могут оказать гр. ЧЕБОТАРЕВА Елена (послушница монастыря) пользуются влиянием на церковный совет и приход, церковный староста проживающий в дер. Иванов Остров ГАВРИЛОВ Фед. Ив. и псаломщик Пав. КОНОКОТИН, которые могут быть предварительно изолированы на основании прежде имеющих об них сведений для предупреждения эксцессов».
27 июня 1925 г. по постановлению Президиума Ленинградского Губисполкома Успенская церковь подлежит закрытию, создана комиссия для учета имущества монастыря. 5 сентября начальником общего отделения исполкома Шамшевым при присутствии Двадцатки Успенского монастыря проводится собрание в связи с закрытием. На собрание в церковь собралось около 350 человек прихожан. К зачитанному Председателем собрания Постановлению Губисполкома верующие отнеслись недоброжелательно, указав, что постановление вынесено не правильно. Церковный приход существует с 1852 года. Группа в то время состояла из 510 мужчин и 569 женщин. По этому вопросу в прениях выступали прихожане (выписка):
«МАКЕДОНСКИЙ /живет в Поземе/ - распоряжение Исполкома не выполнять. Больше переписывать имущество не давать. Имущество не их, а народное.
Крестьянин /фамилия не выяснена/ - Какая же это Рабоче-Крестьянская власть, когда на каждом шагу врет. Необходимо удалить отсюда Колонию, в церковь закрывать не дадим.
ЛУЧИНА /из деревни Окуловки/ - Секите, рубите нас, а из обители христианства мы не выйдем.
САРНАВИНА /из д. Зеленой Долины/ - Приехали и давай гнать с церкви. Стращали, что сведем в Ладогу.
АНТОНОВА /из д. Трусово/ - Люди образованные должны пример нам давать, а они монахинь называли черноголовками.
БОГДАНОВА /из п. Старая Ладога/ - Колонию перенести на 3 версты от монастыря. Наглая несправедливость жалоба на наш приход.
Седой старик /фамилия не выяснена/ - Требуйте ключи от звонницы. Они находятся у сидящего здесь представителя.
ФОРТУНАТОВ: взять его заложником. Ключи сами принесут.
С мест: правильно… волнение…
БОЛЬШАКОВ – Я председатель 20-ки. ФОРТУНАТОВ сказал глупость. Так делать нельзя. Извини тов. ШАМШЕВ.
РАЧИН ВАСИЛИЙ /из д. Чернавино/ - Службу и звон в колокола производить будем. Берем все на ответственность прихода.
АНТИПОВА /из д. Трусово/ - Мы Колонию не трогали. Колонию можно перенести. Святую обитель оставить.
Вынесено постановление: Службу производить. Ключи немедленно затребовать. Послать ходовок (такое слово в документе) в центр от отмене постановления. Выбрано ходаков: БОЛЬШАКОВ, ЦЫПИН, СТЕПАНОВА и САРНАВИНА.
Постановлено: с каждого дома внести по 50 коп. денег ходокам, что составит крупненькую сумму рублей 170. На месте собрания собрано рублей 5. Остальной сбор будет производиться по деревням. Постановлено также оставить сторожей и отслужить молебен, который сразу же по окончанию собрания начали служить.»
3 сентября. (из донесения Нач. общ. отдела Шамшева):
«2-го сентября в 9 час. утра, комиссия, явившись в церковь, объявила 20-ки о поверке остального имущества церкви Успения, Алексеевской и Домовой церкви Воздвижения. В это время казначеем церкви ЧЕБОТАРЕВОЙ, председателю комиссии был подан список предметов, которые необходимы для служения после закрытия Успенской церкви. Председатель на ее просьбу дал удовлетворительный ответ, дабы не возбудить находящихся в церкви 2-х десятков монахинь и прихожан /монахини находились в церкви при передаче им богослужебных книг и нот/. В момент передачи богослужебных книг, с окрестных деревень стали постепенно стекаться женщины в возрасте 40 – 60 лет /мужчин было незначительное количество/. К 2 часам дня толпа достигла 200 чел. И на просьбы комиссии о том, что церковь закрываться не будет, а лишь будет проверено имущество, прихожане внимания не обратили и ворвались в церковь. Комиссия видя, что положение дел ухудшается, вынуждена была покинуть церковь Успения и перейти к поверке имущества в Алексеевскую и домовую церкви, где проживают монахини /имущество было проверено без возражения окружающих/. Но лишь только комиссия вторично подошла к Успенскому храму, толпа окружила ее и потребовала ключей от хранилищ с ценными предметами. Комиссия, не выдав ключей, удалилась. По донесению Председателя Комиссии о положении дела, я с моим помощником выехал в Старую Ладогу и прибыв к месту положения стали уговаривать граждан разойтись, но толпа не расходилась. Поговорив с верующими около 5 часов, я не мог придти ни какому результату..»
Делегация ходоков – монахиня Чеботарева Е. (монахиня НИНА) и гражданин Михайлов Иван - уехала в МОСКВУ. Вернулись они в ночь на 18 сентября. Их принял тов. КАЛИНИН, сказав, что «разберем и вышлем решение.» Делегация объясняют все мрачно и неотрадно. Из разговоров делегации есть предположение о добровольном выезде, будут созывать Приходское собрание в какой день, еще окончательно не намечено. Среди монахинь идет разлад, молодые монахини имеют наклонность к добровольному выезду, а старые против выезда, сегодня т.е. 18 сентября с/г происходит паломничество старушек и пожилых женщин к ЧЕБОТАРЕВОЙ Е., по вопросу о судьбе церкви. Звон и служба по прежнему продолжается, а также суточное дежурство женщин, как в церкви так и снаружи. В населении выделяются старухи и женщины, и незначительное количество мужчин.»
Из Докладной записки Начальника Адмотдела ГУБИНА 28 сентября:
«Комиссия, прибыв к монастырю, не была допущена в храм, находящимися в нем женщинами. Дабы не дать возможности собраться большому числу верующих к боковым веревкам колокольного звона были поставлены 2 человека, но несколько женщин и 2 старика применив физические меры воздействия ударили в набат, который продолжался минут 15. На набат сбежались крестьяне и крестьянки окрестных деревень и заполнили храм. При таком положении, без применения силы комиссии к работе приступать было не возможно, были вызваны конные и пешие милиционеры из резерва и Отделения Милиции Волховстроя, а также часть вооруженной охраны войск ГПУ Волховстроя, в количестве 12 человек. Прибывшей вооруженной силе даны были определенные посты, для охраны входов в монастырь. Толпа же с каждой минутой увеличивалась и достигла 200 человек, собираясь в группы. Некоторые же разместились во дворе и саду, прилегающему к монастырю. Было дано распоряжение, изолировать толпу из храма и опечатать Успенский храм без окончательной проверки имущества. Храм был очищен, при чем произведен арест до 10 человек. Внешние двери опечатаны сургучными печатями, о чем составлен акт. По опечатанию храма толпа постепенно разошлась, а для охраны монастыря были выставлены посты. 27 сентября с/г группой верующих в присутствии епископа Иннокентия был совершен крестный ход к старинной часовне в "Абрамовщину", находящейся в 3-х верстах от Старой Ладоги и молебствие по случаю праздника "Воздвижения" Процессия прошла спокойно и никаких волнений и недоразумений не наблюдается.»
20 октября. Богослужения продолжались и по согласованию с Губпрокуратурой и Г.П.У. 25.09. было произведено фактическое закрытие церкви и опечатыванием таковой представителем Г.П.У. и Адм. отдела, в присутствии ВИК-а и Помгубпрокурора. Комиссия прибывшая для закрытия была встречена набатным звоном, который являлся сигналом к созыву верующих, после чего были вызваны дополнительные наряды милиции, под прикрытием которых и произведено закрытие и опечатывание. Церковь Успения, как представляющая историческую редкость остается в неприкосновенности в ведение Главнауки. Монашки в количестве до 90 человек расселяются в другие помещения и занимавшиеся ими помещения будут приспособлены для развертывания находящейся в стенах монастыря Детской Колонии.
Печальный год – 1925 - сразу несколько монахинь отошли ко Господу: м.Феоктиста, м.Агния, м.Рафаила, м.Геннадия, м.Рахиль, м.Варвара. Почему? До революции подвизавшиеся в монастыре кормились с его огородов, скотного двора. Приходяших в немощь обихаживали, кормили. А теперь - землю забрали, инвентарь забрали, скотину забрали; как нетрудовым элементам выделили чуть земли - не прокормиться оставшимся, на работу не берут, да и возраст. А слез сколько выплакано, глядя вокруг… Кто то уехал к родственникам, а многим и ехать не куда - здесь вся жизнь была и есть…
Каждая из них прожила в обители Богородицы более 40 лет. Видели расцвет монастыря и помогали ему; увидели разорение; до последних минут своей жизни оставались в нем, молясь …и принимая этот путь страданий за Христа…