Стихи о монастыре,
написанные сестрами
Видел Волхов лишь твоё рождение (2005 г.)
Видел Волхов лишь твоё рождение, Та история уходит в глубь веков, Издревле под ангельское пение Простирает над тобой Владычица покров.
Ты тонула в пламени пожарища, Когда шведы шли Россию покорять. И из пепла Акилине старице Вновь пришлось обитель возрождать.
Помнишь ты: опальная царица, Горе об убитом сыне затая, На земле твоей, как раненная птица, Временный приют себе нашла.
Помнят эти берега крутые, Липы царские и белоснежный храм, Как здесь подвизалась Евпраксия. Душу покорив евангельским словам.
Сквозь чащобы леса и трясины Проходила лёгкою стопой, Там источник дивный Евпраксия Ископала собственной рукой.
Лютый тать и беглый трус послушно Преклонялись пред молитвою святой, Покорялись волку зову простодушной, Галки слушались движения рукой.
А пред смертью к ней в окошко постучала Акилина старица, к себе позвав… Схиму преподобная прияла В Ангельских таинственных руках.
О моя обитель голубая! Никому ты больше не нужна. Милая, желанная, родная, Все проходят мимо чрез тебя.
О моя заветная обитель, Где же дочери любимые твои, Те, кому не жалко жизни, Чтоб тебя, пресветлую, спасти?
Те, кто душу вверит в руки Богу, Сердце бескорыстное отдаст. Ты стоишь, поникнув как береза… Друже, поцелуем ли предашь?
Плач по обители (2004 г.)
Льдами желтоватыми закованный Волхов спит, устало и покойно. Древний город стенами суровыми Возвышается по-княжески достойно.
Сколько славных битв и горькой горечи, Радости и грусти, смерти и побед Помнят эти земли нашей Родины, Пусть героев и забыл наш век.
Много унесли года: уж крепость вся разрушена И курганы с каждым веком ниже; Облачает храмы в ледяное кружево Снежная зима покровом свыше.
Ладога! Ключ древний к сердцу Родины, Ты в боях была ей — каменный оплот, Над тобою небо серо-синее, А под Волховом сокрыт подземный ход.
Но былое вновь не возвращается, Пусть кому-то больше повезло, Крепость все ветшает, разоряется, Ладога теперь — забытое село.
Несколько домов малоэтажных, Холмики курганов и раскоп, Галки сверху вниз взирают важно На руины с храмовых крестов.
На руины, на кирпичные развалины, На старинный, весь заросший сад, На следы недавнего пожарища, — О былом величии галдят.
Раньше по весне сирень и яблони Цветом нежным как прозрачною фатой Покрывали монастырь и прятали Легким облаком над северной водой.
Белоснежный храм как лебедь белая В небо ясное, раскинув крылья, плыл. Чрез века обитель просияла древняя, Девичий Успенский монастырь.
Восемь сотен лет… года не малые Подвиги, труды, — всего не перечесть, Но была молитва главною И спасенья ожидаемая весть.
Все ушло… стоим мы на развалинах, где вселяют ужас трещины в стенах, Кутаясь в платки, обувшись в валенки, А к сердцам подходит страх:
Чем нам жить, чем строить, сохранить Хоть осколок прежней красоты, Как нам слабым непосильно возродить Древний и прекрасный монастырь!
Нас немного и уже — враги, Клевета и злоба, зависть, ложь. Тошно на душе… Спаситель, помоги! Шаг — упал, упал — встаешь.
Мы одни!.. — Одни? Нет, нет. Восемь сотен лет, и сколько в них сестер Ангелами вознеслось в небесные полки, Многолик и многогласен этот хор.
Лишь немногих знаем имена — Сокровенны Божие святые. В небе синем ясная звезда — Схиигумения наша Евпраксия.
От нее — источник, вырытый в лесу, Колокольни каменной фундамент, Чудеса хранят молитвы высоту, — В житии о них осталась память.
Было ведь — горела древняя земля, Задыхалась в черных вихрях дыма, И из пепла вновь обитель подняла Старица честная Акилина.
Старица и двадцать с ней сестер В ту тяжелую для Родины годину Когда голод, нищета, враги и мор Низвергали Русь в кромешную пучину.
Было ведь уже… обитель поднималась, Простирала Матерь Божия покров, И тогда обитель возрождалась С Божьей помощью, молитвой и трудом.
Разве сможет кто-нибудь противиться Воле Богородицы Самой? Божьей милостию мы счастливицы, Вносим вклад посильный свой.
Ведь и Ирод лгал и зверствовал, И младенцев в Вифлееме вырезал, А в России властью богомерзкою Все накрыл девятый вал.
Ирод чаял в страшной мании своей Погубить Младенца Бога и Христа; Церковь Божию, Святую Русь злодей Захотел стереть с земли лица.
Но младенец жив, жива — Россия: Церковь Божию не истребить; И с любовью и надеждой, немощные, Чаем тихую обитель возродить.
Чтоб, как прежде, зацвели сады весной, И источник Евпраксии вновь забил, Чтоб в обители прекрасной и святой В древнем храме хор молитвы возносил,
Чаем, чтоб обитель процвела Подвигами тайными сестер Неусыпно чтоб молитва шла К Господу за мир, смягчая приговор.
Матушке на Рождество
Слава, слава в вышних Богу И на земле покой и мир, На небе звездная дорога, Под небом — тихий монастырь. В лампаду звездную надежды Ты милосердия долей Тогда тебя покровом снежным Покроет Мать всех матерей. Под теплым снегом спят покойно Сады до будущей весны И лишь монахинь голос стройный Один звучит средь тишины. Песнь воспевают сестры Богу… Никем в развалинах незрим Невидимый простому оку Не спит прекрасный монастырь. В старинных храмах при лампадах И при сияющих свечах Все также клир поет и дьякон Кадит кадилом в бубенцах. Дух не подвластен умертвенью, Нельзя обитель погубить, И нужно лишь благодаренье, Чтобы обитель возродить.
Обитель
Обитель наша у излучины реки Не поражает красотою взоров, И заросли бегущих косогоров Напоминают участь высохшей реки. Развалины с укором молчаливым — Осколки легендарной красоты, Разрушенные башни, ивы В остатках развалившейся стены, — Всё грустью запустенья дышит, И небо хмурит серый небосвод, И Волхов плещет негостеприимно Свинцовою волной холодных вод. От древности — лишь храм двенадцатого века, С таинственною толщиною древних стен, С фрагментами на стенах уцелевших фресок (орнамент скромен, скуп и без затей) И всё же здесь порою замирает сердце, И стоит только опуститься тишине, Как кажется, что слышишь мантий шелест И треск свечи, дрожащей в полутьме. Здесь звезды не особенно красивы, Но свет их мягкий будто бы теплей, И небо серое в покое молчаливом Покровом Божьем стелется над ней. Так мать родная смотрит скорбным взором, Устало руки трудовые опустив, И этот взгляд печальный без укора Когда-то душу состраданием пронзил. Что нам до славы легендарной? До сотен, или даже тысяч лет? И до насельниц, царственною скорбью славных, Подстриженных насильно в цвете лет? Она — жива, душа её живая И дышит, и ликует, и скорбит. И к стенам храма с болью припадая, Мы учимся как мать её любить.
Подстриг в мантию
Тихий вечер. В храме свечи тают. Две монахини у лестницы стоят. Сердце, словно птица, замирает: Се жених в полунощи грядет. Клир поет печально и так сладко… Под руки монахини ведут, Видно только белую рубашку По дороге долгой к алтарю. Восковые свечи и лампады, Покрывало серебрящихся волос, Словно бы крылом накрыл небесный ангел, И от радости не чуешь сладких слез. Падает…встает…и вновь и вновь… Издали поет небесный хор, И отец Назарий, а за ним — Христос, Вопрошает: ты зачем пришел? Волею пришел подъять свой крест? Ни от некой ли случившейся нужды? И как агнец Богу прозвучал обет Средь спустившейся на землю тишины. Батюшка седой-седой как лунь В руки мудрые невесту Божию приял Чтоб помочь востечь дорогой ко Христу Братом крепко и улыбчиво назвал. Плакал весь народ. Умолкнул клир. И незримо рядом с Вами Анна Кашинская, преподобный Серафим, Ангелина Сербская стояли. Словно ангел, ночевали в храме Под покровом Богородицы самой, Покрываясь мантии крылами, Излучая радость и любовь. Дай же Бог с горящею свечей Вам пройти весь этот долгий путь, А когда Вас позовет Христос Беспечально Вам востечь к Нему. Словно дар, невиданный цветок, Дай Господь Вам вырастить обитель, И средь любящих детей-сестер Дай Вам Бог расцвет ее увидеть
Письмо к духовному отцу (арх. Кириллу Начису)
Благословите, батюшка. У нас сейчас зима Морозными узорами Сплетает кружева, И мягкий снег сугробами, Что выстлал монастырь, Мы возим мотоблоками, Чтоб путь освободить. Гребем его лопатами, Но только уберем, Как небо снегопадами Застелет все ковром. Озябнув, снимем валенки, Растопим булерьян, И милые развалины Согреют души нам. Природа спит, заснежена, И Волхов грозный спит, Чтобы весною снежною Себя освободить. Мы уставали, падали, Но радостен наш труд: Железною оградою Закрыт гулящим путь. И как-то сердцу верится, Нам кажется порой, Что монастырь невестою Один в тиши лесной, Хотя он в центре Ладоги, И близок Петроград, Но тишиною сладкою Чудесно он объят. И мы живем, оторваны От жизни суеты, Средь серебра и золота Снегов и тишины. Все потихоньку строится, И служба все ж идет, Но сердце всё волнуется, Чего-то глупо ждет. Пусть нет у нас священника, И регента все нет, И все же Богородица — Защита нам от бед. И все ж лампадой теплится В обители родной Богослуженье жертвою Безкровной и святой. И очень мы надеемся, Что грешных, страстных нас Монахами соделает Спаситель Чудный наш. Хотели поздравление В стихах Вам сочинить, А вышло изложение Про наш домашний быт. Простите, милый батюшка, Убогие стихи. Поедет завтра матушка, А с ней душою — мы. Все сестры поздравления В сердцах приносят Вам, А Вы — благословение Пошлите мыслью нам.
Пророчество (2006 г.)
«Мечтайте и Господь исполнит ваши мечты…» (архимандрит Назарий)
В одной прекрасной северной стране Седая есть и грозная река. На берегу реки, в ее излучине Обитель девичья сиренью расцвела. Четыре храма: самый древний В двенадцатом столетии воздвигнут, И помнят белокаменные стены О временах далеких и былинных. Второй на кладбище. Распахнутые окна Доверчиво на Божий мир глядят. Он маленький, простой и скромный, Но свечи постоянно в нем горят. А третий как кирпичный замок, На берегу стоит крутом: Шатровый купол среди башен, Как витязь над тугой волной. Четвертый — молодой. Он деревянный. Как будто в сказку распахнули дверь. Он самый русский, теплый самый, Лишь взглянешь — на душе становится теплей. Зимой на Рождество ночная служба, И левым клиросом поет среди садов метель, А в храмах свечи и лампады. Дружно Весь храм поет. О сестрах расскажу теперь. Игуменья средь них совсем седая, И мудрый строг и ласков взгляд, Увешана она крестами, А сестры любят матушку и чтят. Морщины пролегли. Но каждая морщина — Как память героических годов: Пришла она в ужасные руины И столько переделано трудов! И потому так трепетно благоговейно Склоняют сестры перед ней главу, И старческой рукою крепкой Она подводит новеньких к кресту. Сестер здесь много. Крестным ходом Весь монастырь легко им обойти: К вратам глава уже подходит, Другие ж сестры — начинают лишь идти. И мантии, и клобуки, и четки, Опущен в землю кроткий взгляд, На все у них «Благословите. Простите. Помолитесь за меня» Ну а в душе — молитва лишь Христова. Как воины встают они в ряды, И матери своей честной достойно Вослед несут они свои кресты. За белокаменной оградой, Средь расцветающих садов, Обитель будущая станет Обителью пророческих стихов.